Тем не менее реальные взаимоотношения старшеклассников с родителями часто обременены конфликтами, связанными с отсутствием или недостатком взаимопонимания. В исследовании юношеской дружбы мы специально фиксировали, как оценивают ребята уровень понимания со стороны родителей, легкость общения и свою собственную откровенность с ними. Оказалось, что по всем этим показателям родители уступают друзьям-сверстникам и что степень психологической близости с родителями резко снижается от 7-го класса к 9-му.
Отчасти это объясняется психологией взрослых, не желающих замечать изменение внутреннего мира детей. Рассуждая теоретически, родители знают о своем ребенке значительно больше, чем кто бы то ни было другой, даже больше, чем он сам. Ведь они наблюдают за ним изо дня в день на протяжении всей его жизни. Но изменения, происходящие с подростком и юношей, часто совершаются слишком быстро и ускользают от родительского глаза. Ребенок вырос, изменился, а любящие родители все еще видят его таким, какая он был несколько лет назад, причем собственное мнение кажется им непогрешимым.
В рамках уже упомянутого исследования юношеской дружбы группе ленинградских девятиклассников было предложено оценить себя с учетом шестнадцати различных качеств (доброта, общительность, смелость, самообладание, уверенность в себе и т. д.) по пятибалльной системе, а затем предсказать, как их оценят по этой же системе родители, друзья и одноклассники. Когда затем попросили отцов и матерей в свою очередь оценить качества своих детей и предсказать их самооценки, выяснилось, что дети гораздо точнее представляют себе, как их оценят родители, чем родители — детские самооценки (подобный же результат на значительно большем материале получил и французский психолог Родригес Томе). Наиболее вдумчивым родителям задача представить себе самооценку своего отпрыска показалась интересной, но весьма трудной. А некоторые не могли даже понять смысла задания: «Что значит — оцените качества сына так, как он сам их оценивает? Я лучше знаю, каков он на самом деле». Даже добросовестно пытаясь стать на точку зрения детей, многие родители оказались неспособными отрешиться от своих собственных суждений: то, что представлялось им «самооценкой» сына или дочери, на самом деле было их родительской оценкой. А ведь это значит, что самосознание ребенка, его «Я», родителям неизвестно.
Кон И.С., "Открытие Я" ч 3,гл 3, 1978.
К сожалению я не смог найти оригинальные документы с результатами и методикой упомянутых исследований. А ведь было бы очень интересно узнать как обстоят дела с самооценкой и вообще с самоактуализацией у детей тех родителей, которые "чтозначитоцените" и "трудно, но интересно", выяснить - есть ли и какие зависимости между качеством оценок родителей и качеством оценок школьников и других референтов (другими словами - если родителю очень туго даётся задание моделирования самости своего ребёнка, насколько качественно при этом сам ребёнок моделирует это тугое родительское моделирование и как при этом обстоят дела в связках ребёнок-друзья, ребёнок-одноклассники и наоборот, если родитель хоть и с трудом, но с интересом "высчитывает" самооценку ребёнка, как обстоят дела с этим у ребёнка и других связок и конечно же что находится в середине), каков процент терминальных вариантов, нормы и т.д. и т.п.
Лирика.
На цитате "Что значит — оцените...я лучше знаю.." я вспомнил не дом, а свою школу и её директора - Боярскую Анну Романовну. Любая экзекуция или предупреждение от Анны Романовны (что в общем то тоже было экзекуцией) обычно начиналось с фразы-триггера "Так. Я не поняла." Далее, после небольшой паузы в наступившей тишине произносилась фамилия жертвы. И после - обвинение и вопрос, суть которого сводилась к "Кто ты таков(а), чтобы нарушать законы доминирующей матери ?". Кому-то это было как об стенку горох, кто-то играл повиновение, но большая часть повиновение не играла, а проживала снова и снова генерируя (уже самостоятельно) и впитывая установку "я - никто и доминирующая мать лучше всех знает какое я никто и как я нарушаю всё и я не достоин ничего". Хотя, те, кто играл её тоже впитывали, но не глубоко. На переменах Анна Романовна очень любила стоять на межэтажной площадке откуда очень хорошо просматривалось самое живое место в школе - вестибюль первого этажа, ворота к свободе. И когда она там стояла, сжав руки в кулаки и орлиным взглядом выбирала очередную жертву для прилюдной казни, мне хотелось одновременно и быть где-нибудь подальше от всего этого и к ней поближе.
Комментариев нет:
Отправить комментарий